Пограничный легион [сборник] - Зейн Грей

Когда все было готово, Джоун встала. В эту минуту у Келлза заартачилась лошадь. Билл подвел Джоун ее лошадку и, передавая поводья, случайно чуть коснулся ее пальцев. Этого оказалось достаточно, чтобы он тут же схватил ее за руку. Еще ничего не понимая, она вырвала руку. И увидела, как его загорелое лицо заливает волна краски. Билл снова потянулся к ней и провел рукой по груди. Жест был инстинктивный, как у животного. Парень ни о чем не помышлял. Джоун прекрасно понимала, что он просто не мог удержаться: она достаточно долго жила среди неотесанных старателей. И все же с отвращением отпрянув, она вскрикнула.

Тут же сбоку послышались быстрые шаги и странный свистящий звук — кто-то с шумом втянул воздух.

— Ты чего это, Джек? — раздался крик Билла.

С ловкостью и проворством дикого зверя Келлз прыгнул вперед и оказался между ними. Выхватив револьвер, он рукоятью изо всех сил ударил Билла в лицо. Тот упал как подкошенный, обмякший, с зияющей кровавой раной во лбу. Келлз постоял над ним и медленно опустил револьвер. Джоун испугалась, что он выстрелит.

— Не надо! Не надо! Он ничего мне не сделал!

Келлз оттолкнул ее. От его прикосновения по телу се словно прошел электрический разряд. Келлз нисколько не изменился в лице, но глаза его были страшны. В самой глубине серых кружков вспыхивали странные красные блики.

— Возьмите свою лошадь, — приказал он. — Нет, не садитесь, переведите ее через ручей. Там будет тропа. Идите по ней в глубь каньона. Я вас догоню. И не вздумайте бежать или прятаться, — вам будет только хуже. Ну, быстрей!

Джоун повиновалась. Пробежав мимо Холлоуэя, который замер с раскрытым ртом, она спустилась к ручью и по камням перешла на другую сторону. Там сразу нашла тропу и, не обернувшись назад, пустилась в путь. Ей ни разу не пришло в голову спрятаться или попытаться бежать. Она слепо повиновалась, не в силах сопротивляться чужой воле. Раз до нее донеслись громкие голоса и пронзительное ржанье лошади. Тропа отклонилась от левого склона и пошла вдоль берега шумного ручья. Вдруг ей показалось, будто прозвучали выстрелы, она испугалась, но полной уверенности у нее не было, и она остановилась, прислушиваясь. Однако в ушах раздавалось лишь журчанье быстрого ручья, да шелест ветра в ельнике. Она пошла вперед. До нее вроде бы стал доходить смысл поступков Келлза.

Только был ли он движущей силой? Сомнительно. Все, что касалось этого человека, вызывало сомнение. Кроме одного: исходящей от него энергии, неистовой, беспощадной силы, чудовищной мощи.

Громкий окрик заставил ее остановиться и оглянуться назад. По тропе трусили две вьючные лошади, сзади ехал Келлз, ведя на поводу ее собственную. Тех двух парней с ним не было. Келлз быстро нагнал ее, и ей пришлось сойти с тропы, чтобы пропустить вьючных животных.

— Садитесь, — сказал Келлз и бросил ей уздечку.

Она опять беспрекословно повиновалась и тут же, собравшись с духом, прямо спросила:

— А где остальные?

— Мы расстались, — коротко бросил он.

— Почему? — настойчиво продолжала Джоун.

— Что ж, если вам так хочется знать, мы расстались, потому что вы стали слишком быстро завоевывать их… скажем, расположение… а меня это не устраивает.

— Завоевывать их расположение? — растерянно воскликнула Джоун.

На миг пронзительные серые глаза испытующе посмотрели на нее и тотчас скользнули в сторону. Этот взгляд сразу подсказал ей, что крылось за его словами: он заподозрил, что она флиртовала с его головорезами… вероятно, ради того, чтобы с их помощью избавиться от него! Конечно, это было всего лишь подозрение, и лицо ее сказало ему, что подозрение совершенно беспочвенное. Джоун тут же пришло в голову, что, если она притворится, будто не понимает его намерений, если станет разыгрывать невинность и невежество, ей удастся выстоять в неравной схватке с этим непонятным человеком. И она решила попытаться, призвав на помощь всю свою женскую интуицию, ум и хитрость. Ведь Келлз человек образованный, хотя и ставший преступником, отщепенцем. Может быть, где-то глубинах его души сохранилась память об иной жизни. Может быть, ее удастся расшевелить. И Джоун решила, что надо постараться лучше его понять, выяснить его истинные намерения — тогда ей будет легче ему противостоять.

— Билл и его приятель слишком интересовались… выкупом, который я хочу за вас взять, — продолжал Келлз, коротко засмеявшись. — А теперь поехали. Не отставайте от меня.

Джоун выехала на тропу. Смех Келлза все еще раздавался у нее в ушах. В нем, похоже, звучала насмешка… Или это только плод ее воображения? Можно ли верить хотя бы единому его слову? Джоун почувствовала, что бессильна понять его, бессильна предугадать свою судьбу.

Они ехали по типичному для этого хребта каньону. Тропа, вьющаяся меж желтых стен, была почти ненаезженная. Джоун не могла разглядеть на ней ничего, кроме следов пум и оленей. В зарослях колючих кустарников то и дело раздавался шум и треск — там бродили дикие животные. С тропы, не спеша, разбегались испуганные кролики и куропатки. Наконец Келлз и Джоун проехали старую полуразвалившуюся бревенчатую хижину — когда-то в ней, наверное, ютились старатели или охотники. Тропа оборвалась. Однако Келлз поехал дальше в глубь каньона. Джоун заметила, что желтые стены поднимались все выше, деревья росли все гуще, ущелье расширялось.

На каком-то повороте одна из вьючных лошадей, похоже, непривычная к ноше, в первый раз оказалась целиком в поле зрения Джоун, и та вдруг увидела, что она напоминает ей какую-то другую, хорошо знакомую лошадь. Конечно, не лошадь Келлза, не лошадь Билла — их Джоун почти и не видела. Ей сразу бросилось в глаза, что это явно не вьючное животное: груз ей мешал, она не знала, как с ним надо идти. Джоун стала присматриваться, и вдруг ее словно громом поразило — лошадь-то больше всего похожа на жеребца Робертса! У нее перехватило дыханье, снова поднялся холодный липкий страх. Она закрыла глаза и попыталась представить себе ту лошадь: белая левая передняя нога, старое треугольное клеймо, лохматая челка; и особая примета — светлая полоска поперек морды. Не успела Джоун припомнить что-либо еще, как поняла, что сейчас, сию минуту, все это найдет у идущего впереди жеребца. Она боялась открыть глаза. Потом заставила себя. Ей показалось, что три приметы совпадают, и она все еще надеялась, что ошибается. Но тут лошадь, осторожно выбирая дорогу, обратилась к ней мордой. На темной шерсти явственно проступала светлая поперечная полоска! Джоун сразу ее признала. Значит, Робертс вовсе не едет сейчас домой.

Келлз лгал. Келлз его убил. Такое простое и страшное свидетельство! Оправдались самые мрачные предчувствия Робертса. У Джоун закружилась голова, к горлу поднялась тошнота. Она покачнулась, но все же последним усилием воли заставила себя удержаться в седле. Она сражалась со своим страхом, как с диким зверем. Вцепившись обеими руками в луку седла, закрыв глаза, она предоставила своей лошадке выбирать дорогу, а сама изо всех сил старалась не поддаться панике от ужасного открытия, не позволить ей окончательно раздавить себя. Пока Джоун боролась с тошнотворной слабостью, ум ее успел вникнуть в ситуацию, как та ей теперь виделась. Она поняла Келлза, догадалась о собственной плачевной участи. Как это получилось, она не знала, только никаких сомнений у нее больше не было. Была реальность, ясная, беспощадная, неотвратимая.